Гарри Гудини

Гарри Гудини (англ. Harry Houdini), настоящая имя и фамилия Эрих Вайс – американский иллюзионист, прославившийся разоблачением шарлатанов и сложными трюками с побегами и освобождениями.

Как свидетельствуют документы, будущий фокусник родился в Будапеште в раввинской семье, хотя сам Гудини утверждал, что местом его рождения является американский штат Висконсин. Его родители эмигрировали в США 3 июля 1878 года, когда Эриху было четыре года. Первоначально семейство обосновалось в городке Эпплтон (штат Висконсин), где его отец Меер Сэмьюэл Вайс (1829-1892) получил пост раввина реформистской синагоги Zion Reform Jewish Congregation (реформистская еврейская община Сиона). В 1887 гoду Гудини с отцом переехали в Нью-Йорк, где к ним вскоре присоединились мать артиста Сесилия Штайнер (1841-1913) и шестеро его братьев и сестёр.

Гарри публично показывал карточные фокусы в увеселительных заведениях с 10 лет. В 1892 году принял псевдоним Гудини, в честь французского фокусника Робер-Гудена. Позже к фамилии добавилось имя Гарри в честь Гарри Келлара. Первоначально гастролировал по США вместе с братом. В ранней карьере Гудини преобладали номера по самоосвобождению от наручников и из резервуаров с водой. В рекламных целях он практиковал эффектные трюки, которые могли быть засвидетельствованы целыми толпами зевак. Так, однажды он был подвешен в мешке к карнизу небоскреба, но успешно освободился. В другой раз прошел на глазах множества зрителей через кирпичную стену. В 1903 году был сброшен с моста в Темзу закованным в наручники и кандалы с 30-килограммовым шаром, но через несколько минут всплыл, размахивая наручниками.

Г. Гудини заметил: многие фокусы делают сами... зрители. Точнее, помогают делать. И это главный изобретательский Ресурс мага, который постоянно использовал стереотипы зрителей для решения своих задач. Вот типовой пример. Гудини в синем костюме не спеша выезжает на сцену на белоснежной лошади, не спеша проезжает мимо выстроившихся в шеренгу помощников, одетых в белое. Вспышка взрыва! Легкий дымок вьется вокруг лошади и фокусника! Кстати, а где же он? Куда и как исчез?... Да, никуда. Все дело в нашем неумении взглянуть на исчезновение свежим взглядом. Ведь во время яркой вспышки Гудини срывал синюю форму, сделанную из бумаги, и оставался в белом костюме среди ассистентов... А кто из зрителей, завороженных явлением белой лошади, сосчитал их количество?

Вот совсем другой фокус, но Ресурс здесь тот же - неповоротливость мышления зрителей. Гудини залезал в бумажный мешок больше человеческого роста. Чтобы мешок нельзя было подменить, часть зрителей оставляла на нем автографы. Затем они загибали край мешка и старательно его заклеивали... А за ширмой Гудини разрезал бритвой мешок, вылезал и заклеивал его вновь. Оркестр полностью заглушал звук разрезаемой бумаги, ну а кисточка и клей всегда были наготове в потайном кармане ширмы. Естественно, никому и в голову не приходило выяснять длину вновь полученного на проверку мешка.

Сам Гудини обожал разоблачать факиров, магов и других фокусников. Тот, кто предлагает зрителям назвать любую страницу в книге - шарлатан. Он знает наизусть всего одну страницу текста, но его книга и состоит из одинаковых страниц, где ни откроешь - текст будет один и тот же. А как Гудини объяснил чтение открытки сквозь конверт? Очень просто: достаточно смочить конверт спиртом - и на время он станет прозрачным, а потом спирт испарится...

Творческий человек всегда творец - и на работе, и дома. Жена Гудини рассказывала, что в молодости он был вспыльчив, и они договорились любым путем избегать семейных ссор. Так, если Гудини поднимал три раза правую бровь - жена должна была замолчать. Если сердилась жена, то он должен был выйти из дома, обойти его и бросить шляпу в окно комнаты. Если жена шляпу выбрасывала назад, он был обязан сделать еще одну короткую прогулку и повторить все сначала. Он не возвращался в дом до тех пор, пока шляпа не оставалась в комнате...

Всю жизнь Гарри Гудини стремился усложнять свои трюки. Так, освобождение от наручников в цирке часто не производило впечатление на публику. Она считала, что наручники поддельные. Поэтому, разъезжая по городам и странам, он старался освобождаться от наручников в местной тюрьме, в присутствии журналистов. Но однажды он не смог открыть наручники. Сыщик, давший их, заклинил механизм фольгой от шоколада. Это - подлый трюк, но он преподал Гудини неплохой урок. После этого, прежде, чем надеть наручники, он требовал открыть и закрыть их. И это было оправдано, ведь порой ему предлагали заведомо ржавые изделия, поскольку им была выгодна антиреклама Гудини

Во время тура по Европе и России в 1900 г. Гудини поразил Лондон номером «Исчезновение живого слона», который был им воспроизведен на нью-йоркском ипподроме в 1918 г. Вновь гастролировал по России в 1908 г., демонстрируя самоосвобождение из камеры смертников в Бутырской тюрьме и Петропавловской крепости. Вот как описывают этот трюк авторы книги «От магов древности до иллюзионистов наших дней»: «Запертый в камере тюрьмы, облаченный в арестантскую одежду, он через две минуты вышел, открыл двери соседних камер и, шутки ради, поменял местами заключенных. Затем проник в гардеробную и через пятнадцать минут после того, как был заперт, появился в караульном помещении переодетым в свой костюм».

C возрастом постановочные трюки давались Гудини все сложнее. Даже после удачных выступлений он не раз попадал в больницу. С 1910 г. он стал сниматься в кино. В том же году поставил номер по освобождению из жерла пушки за считанные секунды до того, как сработает запал. Заинтересовавшись авиацией, он приобрел биплан и совершил первый в истории полет над Австралией. Он также сблизился с бывшим президентом Теодором Рузвельтом. Появились слухи, что Гудини связан с американскими спецслужбами и со Скотленд-Ярдом.

Весной 1917 года страна, совсем недавно избравшая Вудро Вильсона на второй президентский срок под лозунгом «Он спас нас от войны», с невиданным прежде всплеском патриотизма приветствовала вступление Америки в ту же войну. 11 июля 1917 года Гудини с ликованием писал своему другу Голдстону: «Завтра я вступлю в ряды армии. Ура! Теперь я тоже солдат!»

Однако его ждало горькое разочарование: вербующие в армию офицеры дали ему понять, что мужчина в сорок три года слишком стар для войны, даже если он способен вылезти из смирительной рубашки, будучи подвешенным за ноги.

С характерной для него энергией Гудини начал давать представления на различного рода митингах и военных сборах. Его номер «Деньги ни за что» вызывал бурный восторг солдат-пехотинцев. Он с трудом подавлял волнение, когда думал о том, что эти смеющиеся сейчас парни вскоре будут ползти по «ничейной» земле, подвергаясь опасности смерти от снарядов или отравляющих газов. Он «доставал» прямо из воздуха пятидолларовые золотые монеты и бросал их солдатам на память о доме. К концу войны он раздал таким манером 7000 долларов, не делая на этом для себя рекламы. Он считал это добрым делом, на которое с радостью тратил собственные деньги.

В день заключения перемирия он собственноручно продал облигаций на миллион долларов. Вместе с Коллинзом он разработал конструкцию водолазного костюма для военно-морского флота, который в случае необходимости водолаз мог легко снять и выплыть на поверхность. Этот проект так и погряз в министерских бумагах и никогда не был осуществлен, хотя Гудини и Коллинз делали все, что могли.

В 1917 году началась новая фаза его взаимоотношений с коллегами по ремеслу. Он был в этом году избран национальным президентом общества американских иллюзионистов. Злопыхатели утверждали, будто он пролез на этот пост благодаря покупке в Нью-Йорке магазина, называемого «Дворцом магии», в тайной комнате которого могло собираться правление общества, не платя никакой ренты. В действительности же к этому времени в Америке только два имени — Гудини и Терстона — ассоциировались с магией, причем Терстон, при всех его достоинствах, как организатор был намного ниже Гудини, благодаря энергии которого на западе и юге страны под эгидой общества основывались клубы фокусников. Именно Гудини основал это общество и, естественно, должен был возглавлять его.

Как уже говорилось, Гудини никогда не брался за рискованный трюк, не просчитав все до мелочей. Но иногда он, по какому-нибудь особому случаю, показывал номера, в которых содержался весьма значительный элемент случайности. Одним из таких событий стал грандиозный бенефис, устроенный в честь тринадцатой годовщины нью-йоркского цирка, самой большой сцены страны. Сумма, вырученная за выступления многих талантливых артистов, шла в пользу женского театрального фонда помощи жертвам войны. Программа включала показ тренировочных упражнений, выполняемых подразделениями сухопутной армии, военно-морского флота и морской пехоты, а также полицейскими пятнадцатого участка. В торжественной церемонии и драматических сценах, названных Боевым Гимном Республики, принимали участие знаменитые драматические артисты; сейчас помнят только имя Джозефины Холл. Перед драматическими сценами было показано представление, о котором в сувенирной программе сообщалось: «Специальное представление Гудини. Приняв предложение офицеров танкового корпуса Соединенных Штатов, Гудини попытается выйти из бассейна цирка после того, как его опустят туда в смирительной рубашке, в которую он будет закутан с головы до пят. Гудини сначала будет подвешен вниз головой над бассейном, а затем брошен в воду.

Испытание будет проведено под наблюдением капитана Генри Джорджа. Примечание: бассейн цирка будет открыт и заполнен водой на виду у публики».

Эта смирительная рубашка, находящаяся ныне в коллекции Раднера, была одним из изобретений Гудини. Сшитая из палаточной ткани в бело-коричневую полоску, она напоминала обычную, но внизу заканчивалась чем-то вроде мешка. Ширина кожаных манжетов не превышала одного дюйма. Гудини одевали в этот костюм так же, как в обыкновенную смирительную рубашку, только талию, колени и лодыжки обвязывали добавочными ремнями. Освобождение из такого костюма было очень эффектным зрелищем, публика всегда была в восторге, глядя, как вертится и извивается тело фокусника.

Другое дело — освобождение из такого костюма под водой. Трюк можно было исполнить только в знаменитом бассейне цирка и ни в каком другом месте. В этом огромном бассейне, открывающемся публике при сдвигании сцены, ставились яркие спектакли на воде. Участвующие в них девушки спускались в него по витиевато украшенной лестнице и исчезали под водой. Скорее всего где-то они выныривали, но публике оставалась только гадать, где и как.

В действительности они поворачивались у нижних ступенек и плыли под водой через арочный проход у задней стенки бассейна, ведущий к другой лестнице.

Это была идеальная конструкция для эффектного одноразового представления Гудини, поскольку наряду с другими многочисленными достоинствами Джима Коллинза он еще и прекрасно плавал. Как только «король освобождений» опустился в смирительной рубашке вниз головой в бассейн, Коллинз выплыл из тайного грота, схватил его, вытащил наверх и расстегнул на нем рубашку. Освобожденный Гудини, взяв костюм с собой, поплыл назад и показался на поверхности перед публикой. Так или, по всей вероятности, так все и произошло, поскольку многие детали представления вообще остались невыясненными. Не обсуждая здесь трудности освобождения от насквозь мокрого костюма, скажем лишь, что Гудини не был бы самим собой, если бы отказался дать такое представление в столь удачно устроенном бассейне. Но в равной мере Гудини не был бы Гудини, если бы стал показывать этот эффектный трюк регулярно: он не привык полностью зависеть от другого человека, даже если этим другим был Коллинз...

Успех Гудини определялся не только умением понимать публику, но и его готовностью принять любой вызов, как на сцене, так и вне ее. Он всегда был готов предпринять нечто необычное, и этим завоевал симпатии публики. Во многих городах он осуществлял свои знаменитые побеги из тюремных камер. Это происходило как в Америке, так и в Европе: в Лондоне, Шеффилде, Москве, Ливерпуле, Манчестере, Амстердаме и Гааге.

На сцене он освобождался из корпусов пианино, молочных бидонов, различного рода клеток, смирительных рубашек, письменных столов, почтовых мешков. Он выходил из сейфов, погребов и тому подобных помещений.

В 1912 году Гудини показал один из своих самых знаменитых трюков: освобождение из китайской камеры пыток водой. Это представление сохранялось в программе до самого последнего выхода Гудини к публике в 1926 году. С ногами, зажатыми в колодки, он был опущен вниз головой в вертикальный ящик, наполненный водой. Передняя стенка ящика была стеклянной, поэтому публика могла видеть, как артист висит вниз головой. Ящик сверху был заперт на висячий замок. Затем опускался занавес. Через три минуты перед занавесом появлялся насквозь мокрый Гудини. Занавес снова поднимался, чтобы зал мог увидеть по-прежнему запертый ящик. Во время всего представления выбранные публикой наблюдатели находились на сцене.

Излишне говорить, что представление было не вполне безопасным. Опасным было и его знаменитое освобождение из-под воды. Гудини был брошен в воду с моста в ящике, тщательно забитом гвоздями. При этом его руки были закованы в кандалы. В ящик были положены чугунные чушки, весившие триста футов. Поэтому ящик вместе с Гудини сразу же пошел ко дну, и, чтобы спастись, необходимо было быстро освободиться. Гудини совершал этот подвиг во многих городах. Во всех своих поразительных представлениях Гудини полагался на свою необычную силу и железные нервы. Он отличался крепким телом и чрезвычайной энергией. Он заранее обдумывал все, что собирался совершить, хорошо представляя границы своих возможностей. Гудини понимал, что публике всегда импонирует опасность трюков, и в своих представлениях всегда учитывал эту склонность зрителей.

Многие из трюков, потрясавших публику, были всего лишь случайными событиями в карьере Гудини. Однако были и другие, в которых опасность была чрезвычайной, так как часто Гудини принимал предложения, сопряженные с риском для жизни.

Странно, что всего лишь малая часть этих приключений становилась известной широкой публике. Гудини часто подвергался риску и бросал вызов смерти. Некоторые из его подражателей расставались с жизнью, пытаясь повторить его трюки. Но только один-единственный человек на свете мог бы сказать, какое приключение из длинного ряда испытанных им было наиболее опасным и наиболее волнующим — и этим человеком был, конечно, сам Гудини.

Освобождение из молочного бидона — один из самых знаменитых трюков Гудини. Предложение совершить выход из молочного бидона было получено во время представления, которое Гудини давал в мюзик-холле «Эстон» в Лондоне. Поскольку процесс освобождения мог быть продолжительным и трудным, в крышке бидона были просверлены дырки для воздуха. Гудини был помещен в бидон, крышка которого была закреплена скобами. Чтобы бидон не был виден зрителям, его прикрыли ящиком. «Бидон был большим,— рассказывал Гудини,— но все же стеснял мои движения. Я понял, что положение мое опасно. Прошло несколько минут, в течение которых я почти ничего не добился, и тогда я внезапно ощутил, что стало трудно дышать. Дырки для воздуха были слишком малы, и я понял, что мне может грозить удушье. По-видимому, пытаясь освободиться, я тратил слишком много кислорода. Было бесполезно взывать о помощи, так как моих криков никто бы не услышал. Я должен был полагаться только на себя. Я прилагал максимальные усилия для освобождения. Я тряс бидон, но безрезультатно. Неожиданно в результате сильного толчка бидон опрокинулся. При этом одна из скоб, скрепляющих крышку с бидоном, расстегнулась. Поэтому я смог приподнять крышку. Я освободился! Ведь я был на волосок от гибели, спасение казалось невозможным. Но все же оно пришло, и пришло как раз вовремя.

В Англии я принимал все вызовы и получил много предложений. Я испробовал все предложенные мне акты освобождения. Однажды я получил предложение, которое было опасно как в психологическом, так и в физическом отношениях.

Вот какой вызов получил я в Валентинов день!

«Чэтхэм, 14 февраля 1911 г. Мистеру Гарри Гудини. Дорогой сэр, мы предлагаем Вам встать перед жерлом заряженной пушки, к которому мы Вас привяжем. В пушку будет вставлен фитиль, который горит двадцать минут. Либо Вы освободитесь, либо попадете в мир иной. Оттянув Ваши локти назад, мы просунем Вам под руки ружейный ствол, а кисти рук надежно свяжем на груди. Ваши ноги будут закованы в стальные цепи, закрепленные в полу. Ваше тело мы привяжем к дулу пушки так, что Вы, как мы полагаем, не сможете освободиться. Испытание должно быть проведено на виду у публики».

Вызов был подписка четырьмя младшими офицерами и старшинами, понаторевшими в завязывании замысловатых узлов, секрет которых знают только моряки.

«Я принял вызов,— рассказывал Гудини,— и испытание было проведено через несколько дней. На месте испытания находились моряки, кроме того, собралась большая толпа. Я часто освобождался от наручников и веревок, но никогда еще не делал это перед жерлом пушки!

Моряки честно выполнили то, о чем писали в вызове. Они крепко привязали меня к пушке, постаравшись лишить меня возможности освободиться. Мои локти были отведены назад, между ними был просунут брусок, а кисти завязаны спереди. Это была чрезвычайно трудная и опасная позиция. Затем моряки подожгли фитиль, предоставив тем самым в мое распоряжение всего двадцать минут. Нужно было действовать немедленно. Я не опозорил своего имени, освободившись за двенадцать минут.

Был в этой истории один эпизод, который запомнился мне больше, чем сама игра со смертью,— один из таких смешных случаев, которые часто происходят в опасные минуты. То было замечание шефа полиции Чэтхэма. Перед тем, как меня начали связывать, этот офицер подошел ко мне, с сомнением покачал головой и произнес: «Гудини, это глупая и опасная затея, и мне, наверное, не надо было давать разрешение. Это опасно не только для вас, но и для зрителей. Я хочу, чтобы вы знали: если кто-нибудь будет ранен, ответственность я возложу на вас!» Представьте себе, сколь много шансов было у него возложить на меня ответственность! Если бы что-то пошло не так, ему прежде пришлось бы собирать меня по кусочкам!»

В последнее десятилетие своей карьеры Гудини выпустил ряд книг, раскрывавших секреты его мастерства. Он был серьезно обеспокоен тем, что под влиянием популярного в те годы спиритизма многие иллюзионисты стали маскировать свои трюки видимостью общения с потусторонними силами. В сопровождении переодетого в штатское констебля Гудини стал инкогнито посещать спиритические сеансы для того чтобы разоблачать шарлатанов, и заметно преуспел в этом. Последствием стал разрыв со старым товарищем, Артуром Конан Дойлем, который был убежденным приверженцем спиритизма и почитал Гудини за очень сильного медиума.

Обстоятельства смерти Гудини окутаны тайной. Во время гастролей в Монреале он отдыхал в своей гримерке, к нему вошли трое студентов, один из которых был чемпионом колледжа по боксу, он спросил мистера Гудини: правда ли что он может выдержать несколько сильных ударов в живот ничего при этом не почувствовав, Гудини, погруженный в свои мысли кивнул, и студент неожиданно нанес магу два или три удара. Гудини еле остановил его, подождите мне надо подготовиться, он напряг пресс — вот теперь можете бить, студент ударил пару раз и на себе почувствовал железный брюшной пресс Гудини. После того, как студенты ушли Гудини потер ушибленное место от первых трех неожиданных ударов.

Несколько дней Гудини как всегда не обращал внимания на боль, но эти удары спровоцировали разрыв апендикса (разрыв аппендицита, начался перетонит (гнойный аппендицит)). В 1926 г. никаких антибиотиков не было и выжить можно было лишь чудом, и Гудини опять поразил всех, поклонники ликовали — вот он Гудини победитель смерти, который не подчиняется земным законам. Но через девять дней в канун празднования Хеллоуина Гарри Гудини умер в Детройте 31 октября 1926 г. В Нью-Йорк его тело было доставлено в гробу, который он использовал в своих экспериментах под водой. Он оставил жене секретный код, без помощи которого его «истинный» дух не смог бы связаться с живыми во время сеансов столоверчения. Сделано это было для того, чтобы шарлатаны не подстроили сеансов общения с духом Гудини − «грозы спиритов».

6 апреля 1974 года, в столетний юбилей со дня рождения Г. Гудини, американские газетчики ждали сенсации: должно быть вскрыто завещание артиста с раскрытием тайн его трюков. Их ожидания не оправдались: ни в именитых юридических конторах, ни в банках - нигде никакого завещания не нашли. Это был последний трюк великого фокусника.